Логические умозаключения часто становятся субъектом философской рефлексии, особенно когда речь идет о гносеологии. Это произошло с такими типами познания, как индукция и дедукция. Оба эти метода являются средством получения информации и новых знаний. Просто философы понимают под индукцией логический переход от частного к общему, а под дедукцией - искусство выводить умозаключения из теоретических положений. Однако не стоит считать, что оба эти метода являются противоположностями.
Конечно, когда Фрэнсис Бэкон сказал свою знаменитую фразу о том, что знание является силой, он имел в виду именно потенцию индукции. Но и второй метод не стоит недооценивать. В современном понимании дедукция имеет скорее контрольный характер и помогает верифицировать гипотезы, получаемые с помощью индукции.
В чем отличие?
Метод дедукции и индукции в философии связан с логикой, но при этом речь идет о двух разных видах умозаключений. Когда мы идем от одной посылки к другой, а потом к выводам, то истинность последних зависит от правильности наших первоначальных оснований. Так выглядит дедукция. Она опирается на четкость и необходимость логических законов. Если же речь идет об индукции, то в этом случае умозаключения исходят вначале из фактов - материальных, психологических, юридических и так далее. В таких выводах меньше формального характера, чем в дедуктивных. Поэтому связи между фактами, которые следуют из этих заключений, являются вероятностными (или же гипотетическими). Они нуждаются в дальнейшей проверке и верификации.
Как появилось понятие «индукция» в философии
Английский мыслитель Фрэнсис Бэкон, анализируя состояние современной ему науки, счел его плачевным в связи с отсутствием необходимого метода. Он предложил его в своем труде «Новый Органон» для замены правил логики, предложенных Аристотелем. Бэкон счел, что на пути познания стоят четыре препятствия, которые он назвал идолами. Это примешивание к познанию человеческой природы, индивидуальная субъективность, неверная терминология и ложные представления, исходящие из аксиом или авторитетов прошлого. С точки зрения английского ученого, настоящее знание может проистекать только из обобщения чувственного опыта. Так появилась индукция в философии.
Примеры ее применения приводит тот же Фрэнсис Бэкон. Если мы наблюдаем за сиренью каждый год и видим, что она белая, значит, в этом саду все данные деревья цветут только одним цветом. То есть, наши выводы основаны на предположении, что если эксперимент дает нам такие-то данные, то так будет происходить и во всех подобных случаях.
Чем опасен односторонний метод
Выводы в индуктивных умозаключениях могут быть ошибочными. И если мы постоянно будем на них опираться и не проверять их дедуктивными, то можем удалиться от реального значения связи между фактами. А разве в своей жизни мы не руководствуемся - подсознательно и односторонне - только индуктивными умозаключениями? Например, в данных обстоятельствах мы всегда применяли такой-то подход к решению проблемы, и это приносило нам успех. Значит, мы и дальше будем действовать таким образом, ничего не меняя. Но ведь наш опыт - это не факты, а всего лишь наше представление о них. Но часто мы относимся к своим понятиям как к неким аксиомам. Это приводит к неверным выводам.
Почему индукция несовершенна
Хотя этот метод в свое время выглядел очень революционным, как мы видим, нельзя основываться только на нем. Теперь пришло время поговорить о том, что такое индукция полная и неполная индукция. Философия предлагает нам следующие определения.
Полная индукция - это идеальная ситуация, когда мы имеем дело с определенным числом частных случаев, которые исчерпывают все возможные варианты. Это значит, что мы собрали все факты, убедились, что их количество конечно, и на этой основе мы доказываем свое утверждение. Неполная же индукция встречается намного чаще. Из наблюдения за отдельными фактами мы делаем некие гипотетические выводы. Но поскольку нам неизвестно, во всех ли частных случаях будет один и тот же результат, то мы должны понять, что наше заключение носит только вероятностный характер и нуждается в проверке. Именно поэтому нам постоянно следует критически оценивать наш опыт и дополнять его новой информацией.
Модель, ограничивающая познание
Индукция в философии - это намеренное упрощение сложных структур для создания понятной картины мира. Когда мы наблюдаем за разными явлениями, мы их обобщаем. Из этого мы делаем выводы о связях между феноменами и складываем из них единую картину. Она позволяет нам делать выбор и расставлять приоритеты, определять, что для нас важно, а что нет. Но если мы утратим контроль над ситуацией и станем подменять факты собственным мнением о них, то неизбежно станем подгонять все, что мы видим, под себя. Таким образом, наличие одной только индукции ограничивает познание. Ведь как правило, она является неполной. Поэтому практически все универсальные обобщения, сделанные с ее помощью, предполагают возможность исключений.
Как следует пользоваться индукцией
Нам нужно понимать, что применение только одного этого метода подменяет многообразие мира упрощенными моделями. Это дает нам в руки своего рода оружие против ограничений, которыми чревата в философии индукция. Это понимание часто обосновывается тезисом о том, что не существует универсальных теорий. Еще Карл Поппер говорил о том, что любая концепция либо может быть признана фальсифицированной, и поэтому ее следует отвергнуть, либо она еще недостаточно проверена и поэтому мы еще не доказали, что она неверна.
Другой мыслитель, Нассим Талеб, подкрепляет этот аргумент замечанием о том, что любое огромное количество белых лебедей не дает нам права заявлять о том, что все эти птицы одного цвета. Почему? А потому что достаточно одного черного лебедя, чтобы разбить ваши выводы в пух и прах. Индукция, таким образом, помогает нам обобщать информацию, но при этом формирует в нашем мозгу стереотипы. Они тоже нужны, но пользоваться ими мы можем до тех пор, пока не появляется хоть один факт, который опровергает наше умозаключение. И когда мы это видим, то не стоит подгонять его под свою теорию, а искать новую концепцию.
Дедукция
Рассмотрим теперь второй метод познания, его плюсы и минусы. Само слово «дедукция» означает выведение, логическую связь. Это переход от широкого познания к конкретной информации. Если в философии индукция - это получение общих суждений, основанных на эмпирическом знании, то дедукция исходит из информации и связей между фактами, которые уже являются доказанными, то есть существующими. Это значит, что она имеет более высокую степень достоверности. Поэтому ее часто применяют для доказательства математических теорем. Основоположником дедукции является Аристотель, который расписал этот метод как цепь умозаключений, называемую еще силлогистикой, где заключение получается из посылок по четким формальным правилам.
Дедукция и индукция - Бэкон против Аристотеля
В истории философии эти два метода познания постоянно противопоставляли. Аристотель, кстати, первым описал также и индукцию, но назвал ее диалектикой. Он заявил, что выводы, полученные таким образом, противоположны аналитическим. Бэкон, как мы уже видели, предпочитал индукцию. Он разработал несколько правил получения знаний с использованием этого метода. Причинно-следственные связи между разными явлениями, с его точки зрения, можно установить путем аналогии различия, сходства, остатков, а также наличия сопутствующих изменений. Абсолютизировав роль эксперимента, Бэкон заявил, что в философии индукция - это универсальный метод гносеологии. Как, собственно, и в любой науке. Однако рационализм восемнадцатого века и развитие теоретической математики поставили под сомнение его выводы.
Декарт и Лейбниц
Эти философы из Франции и Германии вернули былой интерес к дедуктивному методу. Декарт поставил вопрос о достоверности. Он заявил, что математические аксиомы являются очевидными положениями, не требующими доказательств. Следовательно, они достоверны. Поэтому если соблюдать правила логики, то и выводы из них тоже будут истинными. Поэтому дедукция будет хорошим научным методом, если соблюдать несколько простых правил. Нужно исходить только из доказанного и проверенного, расчленять проблему на составные части, переходить от простого к сложному и не быть односторонним, а проверять все подробности.
Лейбниц же утверждал, что дедукция может быть использована и в других отраслях наук. Даже те исследования, которые производятся на основании опытов, говорил он, в будущем станут производиться с карандашом в руках и с использованием универсальных символов. Дедукция и индукция, таким образом, в девятнадцатом веке разделили ученых на две партии, которые были сторонниками или противниками того или другого метода.
Современная гносеология
Умение логически рассуждать и основывать свои познания на фактах, а не на предположениях, ценилось не только в прошлом. Оно всегда пригодится и в нашем с вами мире. Современные мыслители считают, что в философии индукция - это аргументация, построенная на степени вероятности. Ее методы применяются в зависимости от того, насколько они подходят для решения стоящей перед вами задачи.
В практической жизни это выглядит так. Если вы захотели поехать в какой-то отель, то начинаете смотреть о нем отзывы и видите, что у гостиницы высокий рейтинг. Это индуктивный аргумент. Но для окончательного решения, вам надо понять, хватит ли у вас бюджета на такой отдых, понравится ли лично вам жить там и насколько объективными были оценки. То есть, вам понадобится дополнительная информация.
Дедукция же применяется в тех случаях, когда можно применять так называемый критерий валидности. Например, ваш отпуск возможен только в сентябре. Отель с высоким рейтингом закрывается в августе, а вот другая гостиница работает до октября. Ответ очевиден - вы можете поехать отдыхать только туда, где это можно сделать осенью. Так пользуются дедукцией не только в философии, но и в повседневной жизни.
Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
Индукция, в философии
или наведение - способ умозаключения от частного к общему. Термин И. впервые встречается у Сократа (Έπαγωγή). Но И. Сократа имеет мало общего с современной И. Сократ под И. подразумевает нахождение общего определения понятия путем сравнения частных случаев и исключения ложных, слишком узких определений. Аристотель указал на особенности И. (Аналит. I, кн. 2 § 23, Анал. II, кн. 1 § 23; кн. 2 § 19 etc.). Он определяет И. как восхождение от частного к общему. Он отличал полную И. от неполной, указал на роль И. при образовании первых принципов, но не выяснил основы неполной И. и ее права и рассматривал ее как вид силлогизма, то как способ умозаключения, противоположный силлогизму. Силлогизм, по мнению Аристотеля, указывает посредством среднего понятия на принадлежность высшего понятия третьему, а И. третьим понятием показывает принадлежность высшего среднему. В эпоху Возрождения началась борьба против Аристотеля и силлогистического метода, и вместе с тем начали рекомендовать индуктивный метод как единственно плодотворный в естествознании и противоположный силлогистическому. В Бэконе обыкновенно видят родоначальника современной И., хотя справедливость требует упомянуть и о его предшественниках, например Леонардо да Винчи и др. Восхваляя И., Бэкон отрицает значение силлогизма ("силлогизм состоит из предложений, предложения состоят из слов, слова суть знаки понятий; если поэтому понятия, которые составляют основание дела, неотчетливы и поспешно отвлечены от вещей, то и построенное на них не может иметь никакой прочности"). Это отрицание не вытекало из теории И. Бэконовская И. (см. его "Novum Organon") не только не противоречит силлогизму, но даже требует его. Сущность учения Бэкона сводится к тому, что при постепенном обобщении нужно придерживаться известных правил, т. е. нужно сделать три обзора всех известных случаев проявления известного свойства у разных предметов: обзор положительных случаев, обзор отрицательных (т. е. обзор предметов, сходных с первыми, в которых, однако, исследуемое свойство отсутствует) и обзор случаев, в которых исследуемое свойство проявляется в различных степенях, и отсюда делать уже обобщение ("Nov. Org." LI, aph. 13). По методу Бэкона нельзя сделать нового заключения, не подводя исследуемый предмет под общие суждения, т. е. не прибегая к силлогизму. Итак, Бэкону не удалось установление И. как особого метода, противоположного дедуктивному. Дальнейший шаг сделан Дж. Ст. Миллем. Всякий силлогизм, по мнению Милля, заключает в себе petitio prinсipii; всякое силлогистическое заключение идет в действительности от частного к частному, а не от общего к частному. Эта критика Милля несправедлива, ибо от частного к частному мы не можем заключать, не введя добавочного общего положения о сходстве частных случаев между собой. Рассматривая И., Милль, во-первых, задается вопросом об основании или праве на индуктивное заключение и видит это право в идее однообразного порядка явлений, и, во-вторых, сводит все способы умозаключения в И. к четырем основным: метод согласия (если два или более случая исследуемого явления сходятся в одном только обстоятельстве, то это обстоятельство и есть причина или часть причины исследуемого явления, метод различия (если случай, в котором встречается исследуемое явление, и случай, в котором оно не встречается, совершенно сходны во всех подробностях, за исключением исследуемой, то обстоятельство, встречающееся в первом случае и отсутствующее во втором, и есть причина или часть причины исследуемого явления); метод остатков (если в исследуемом явлении часть обстоятельств может быть объяснена определенными причинами, то оставшаяся часть явления объясняется из оставшихся предшествующих фактов) и метод соответствующих изменений (если вслед за изменением одного явления замечается изменение другого, то мы можем заключить о причинной связи между ними). Характерно, что эти методы при ближайшем рассмотрении оказываются дедуктивными способами; напр. метод остатков не представляет собой ничего иного, как определение путем исключения. Аристотель, Бэкон и Милль представляют собой главные моменты развития учения об И.; только ради детальной разработки некоторых вопросов приходится обращать внимание на Клода Бернара ("Введение в экспериментальную медицину"), на Эстерлена ("Medicinische Logik"), Гершеля, Либиха, Вэвеля, Апельта и др.
Индуктивный метод. Различают двоякую И.: полную (inductio completa) и неполную (inductio incompleta или per enumerationem simplicem). В первой мы заключаем от полного перечисления видов известного рода ко всему роду; очевидно, что при подобном способе умозаключения мы получаем вполне достоверное заключение, которое в то же время в известном отношении расширяет наше познание; этот способ умозаключения не может вызвать никаких сомнений. Отождествив предмет логической группы с предметами частных суждений, мы получим право перенести определение на всю группу. Напротив, неполная И., идущая от частного к общему (способ умозаключения, запрещенный формальной логикой), должна вызвать вопрос о праве. Неполная И. по построению напоминает третью фигуру силлогизма, отличаясь от нее, однако, тем, что И. стремится к общим заключениям, в то время как третья фигура дозволяет лишь частные. Умозаключение по неполной И. (per enumerationem simplicem, ubi non reperitur instantia contradictoria) основывается, по-видимому, на привычке и дает право лишь на вероятное заключение во всей той части утверждения, которая идет далее числа случаев уже исследованных. Милль в разъяснении логического права на заключение по неполной И. указал на идею однообразного порядка в природе, в силу которой наша вера в индуктивное заключение должна возрастать, но идея однообразного порядка вещей сама является результатом неполной индукции и, следовательно, основой И. служить не может. В действительности основание неполной И. то же, что и полной, а также третьей фигуры силлогизма, т. е. тождество частных суждений о предмете со всей группой предметов. "В неполной И. мы заключаем на основании реального тождества не просто некоторых предметов с некоторыми членами группы, но таких предметов, появление которых перед нашим сознанием зависит от логических особенностей группы и которые являются перед нами с полномочиями представителей группы". Задача логики состоит в том, чтобы указать границы, за пределами которых индуктивный вывод перестает быть правомерным, а также вспомогательные приемы, которыми пользуется исследователь при образовании эмпирических обобщений и законов. Несомненно, что опыт (в смысле эксперимента) и наблюдение служат могущественными орудиями при исследовании фактов, доставляя материал, благодаря которому исследователь может сделать гипотетическое предположение, долженствующее объяснить факты. Таким же орудием служит и всякое сравнение и аналогия, указывающие на общие черты в явлениях, общность же явлений заставляет предположить, что мы имеем дело и с общими причинами; таким образом, сосуществование явлений, на которое указывает аналогия, само по себе еще не заключает в себе объяснения явления, но доставляет указание, где следует искать объяснения. Главное отношение явлений, которое имеет в виду И., - отношение причинной связи (см. Причина), которая, подобно самому индуктивному выводу, покоится на тождестве, ибо сумма условий, называемая причиной, если она дана в полноте, и есть не что иное, как вызванное причиной следствие. Правомерность индуктивного заключения не подлежит сомнению; однако логика должна строго установить условия, при которых индуктивное заключение может считаться правильным; отсутствие отрицательных инстанций еще не доказывает правильности заключения. Необходимо, чтобы индуктивное заключение основывалось на возможно большем количестве случаев, чтобы эти случаи были по возможности разнообразны, чтобы они служили типическими представителями всей группы явлений, которых касается заключение, и т. д. При всем том индуктивные заключения легко ведут к ошибкам, из которых самые обычные проистекают от множественности причин и от смешения временного порядка с причинным. В индуктивном исследовании мы всегда имеем дело со следствиями, к которым должно подыскать причины; находка их называется объяснением явления, но известное следствие может быть вызвано целым рядом различных причин; талантливость индуктивного исследователя в том и заключается, что он постепенно из множества логических возможностей выбирает лишь ту, которая реально возможна. Для человеческого ограниченного познания, конечно, различные причины могут произвести одно и то же явление; но полное адекватное познание в этом явлении умеет усмотреть признаки, указывающие на происхождение его лишь от одной возможной причины. Временное чередование явлений служит всегда указанием на возможную причинную связь, но не всякое чередование явлений, хотя бы и правильно повторяющееся, непременно должно быть понято как причинная связь. Весьма часто мы заключаем post hoc - ergo propter hoc, таким путем возникли все суеверия, но здесь же и правильное указание для индуктивного вывода. Ср. Милль, "Логика"; Каринский, "Классификация выводов"; Apelt, "Theorie der Induction"; Lacheller, "Th éorie de l"induction".
Что такое "Индукция в философии"? Как правильно пишется данное слово. Понятие и трактовка.
Индукция в философии Индукция, или наведение - способ умозаключения от частного к общему. Термин И. впервые встречается у Сократа (???????). Но И. Сократа имеет мало общего с современной И. Сократ под И. подразумевает нахождение общего определения понятия путем сравнения частных случаев и исключения ложных, слишком узких определений. Аристотель указал на особенности И. (Аналит. I, кн. 2 § 23, Анал. II, кн. 1 § 23; кн. 2 § 19 etc.). Он определяет И. как восхождение от частного к общему. Он отличал полную И. от неполной, указал на роль И. при образовании первых принципов, но не выяснил основы неполной И. и ее права и рассматривал ее как вид силлогизма, то как способ умозаключения, противоположный силлогизму. Силлогизм, по мнению Аристотеля, указывает посредством среднего понятия на принадлежность высшего понятия третьему, а И. третьим понятием показывает принадлежность высшего среднему. В эпоху Возрождения началась борьба против Аристотеля и силлогистического метода, и вместе с тем начали рекомендовать индуктивный метод как единственно плодотворный в естествознании и противоположный силлогистическому. В Бэконе обыкновенно видят родоначальника современной И., хотя справедливость требует упомянуть и о его предшественниках, например Леонардо да Винчи и др. Восхваляя И., Бэкон отрицает значение силлогизма ("силлогизм состоит из предложений, предложения состоят из слов, слова суть знаки понятий; если поэтому понятия, которые составляют основание дела, неотчетливы и поспешно отвлечены от вещей, то и построенное на них не может иметь никакой прочности"). Это отрицание не вытекало из теории И. Бэконовская И. (см. его "Novum Organon") не только не противоречит силлогизму, но даже требует его. Сущность учения Бэкона сводится к тому, что при постепенном обобщении нужно придерживаться известных правил, т. е. нужно сделать три обзора всех известных случаев проявления известного свойства у разных предметов: обзор положительных случаев, обзор отрицательных (т. е. обзор предметов, сходных с первыми, в которых, однако, исследуемое свойство отсутствует) и обзор случаев, в которых исследуемое свойство проявляется в различных степенях, и отсюда делать уже обобщение ("Nov. Org." LI, aph. 13). По методу Бэкона нельзя сделать нового заключения, не подводя исследуемый предмет под общие суждения, т. е. не прибегая к силлогизму. Итак, Бэкону не удалось установление И. как особого метода, противоположного дедуктивному. Дальнейший шаг сделан Дж. Ст. Миллем. Всякий силлогизм, по мнению Милля, заключает в себе petitio principii; всякое силлогистическое заключение идет в действительности от частного к частному, а не от общего к частному. Эта критика Милля несправедлива, ибо от частного к частному мы не можем заключать, не введя добавочного общего положения о сходстве частных случаев между собой. Рассматривая И., Милль, во-первых, задается вопросом об основании или праве на индуктивное заключение и видит это право в идее однообразного порядка явлений, и, во-вторых, сводит все способы умозаключения в И. к четырем основным: метод согласия (если два или более случая исследуемого явления сходятся в одном только обстоятельстве, то это обстоятельство и есть причина или часть причины исследуемого явления, метод различия (если случай, в котором встречается исследуемое явление, и случай, в котором оно не встречается, совершенно сходны во всех подробностях, за исключением исследуемой, то обстоятельство, встречающееся в первом случае и отсутствующее во втором, и есть причина или часть причины исследуемого явления); метод остатков (если в исследуемом явлении часть обстоятельств может быть объяснена определенными причинами, то оставшаяся часть явления объясняется из оставшихся предшествующих фактов) и метод соответствующих изменений (если вслед за изменением одного явления замечается изменение другого, то мы можем заключить о причинной связи между ними). Характерно, что эти методы при ближайшем рассмотрении оказываются дедуктивными способами; напр. метод остатков не представляет собой ничего иного, как определение путем исключения. Аристотель, Бэкон и Милль представляют собой главные моменты развития учения об И.; только ради детальной разработки некоторых вопросов приходится обращать внимание на Клода Бернара ("Введение в экспериментальную медицину"), на Эстерлена ("Medicinische Logik"), Гершеля, Либиха, Вэвеля, Апельта и др.
Метод индукции требует щепетильного отношения, поскольку слишком многое зависит от количества изученных частностей целого: чем большее число изучено, тем достовернее результат. Исходя из этой особенности, научные законы, полученные методом индукции, достаточно долго проверяются на уровне вероятностных предположений для вычленения и изучения всех возможных структурных элементов, связей и воздействий. В науке индукционное заключение основывается на значимых признаках, с исключением случайных положений. Данный факт важен в связи со спецификой научного познания. Это хорошо видно на примерах индукции в науке.
Различают два вида индукции в научном мире (в связи со способом изучения):
- индукция-отбор (или селекция);
- индукция – исключение (элиминация).
Первый вид отличается методичным (скрупулезным) отбором образцов класса (подклассов) из разных его областей. Пример индукции этого вида следующий: серебро (или соли серебра) очищает воду. Вывод основывается на многолетних наблюдениях (своеобразный отбор подтверждений и опровержений – селекция). Второй вид индукции строится на выводах, устанавливающих причинные связи и исключающих обстоятельства, не отвечающие ее свойствам, а именно всеобщность, соблюдение временной последовательности, необходимость и однозначность.
Индукция в логике
Индукция – процесс логического вывода на основе перехода от частного положения к общему. Индуктивное умозаключение связывает частные предпосылки с заключением не строго через законы логики, а скорее через некоторые фактические, психологические или математические представления.
Объективным основанием индуктивного умозаключения является всеобщая связь явлений в природе.
Различают полную индукцию – метод доказательства, при котором утверждение доказывается для конечного числа частных случаев, исчерпывающих все возможности, и неполную индукцию – наблюдения за отдельными частными случаями наводят на гипотезу, которая, конечно, нуждается в доказательстве. Также для доказательств используется метод математической индукции, который позволяет осуществить полную индукцию для бесконечного счётного множества объектов.
Научная индукция есть комбинация индукции и дедукции, теории и эмпирического исследования. В научной индукции основанием для вывода является не только перечисление примеров и констатация отсутствия контрпримера, но и обоснование невозможности контрпримера в силу его противоречия рассматриваемому явлению. Таким образом, вывод делается не только на основании внешних признаков, но и на представлении о сущности явления. Это означает, что нужно иметь теорию данного явления. Благодаря этому степень вероятности получения истинного вывода в научной индукции значительно повышается.
Пример. Для того чтобы убедиться в достоверности вывода «Всегда перед дождем ласточки летают низко над землей», достаточно понять, что ласточки перед дождем летают низко над землей потому, что низко летают мошки, за которыми они охотятся. А мошки летают низко потому, что перед дождем у них от влаги набухают крылышки.
Если в популярной индукции важно обозреть как можно большее число случаев, то для научной индукции это не имеет принципиального значения.
Пример. Легенда гласит, что Ньютону для открытия фундаментального закона всемирного тяготения достаточно было наблюдать один случай – падение яблока.
Правила индукции
Чтобы избегать ошибок, неточностей и неправильностей в своем мышлении, не допускать курьезов, нужно соблюдать требования, которые определяют правильность и объективную обоснованность индуктивного вывода. Ниже подробнее рассмотрены эти требования.
- Первое правило гласит, что индуктивное обобщение предоставляет достоверную информацию, только если проводится по существенным признакам, хотя в некоторых случаях можно говорить об определенной обобщенности несущественных признаков. Главной причиной того, что они не могут быть предметом обобщения, является то, что они не обладают таким важным свойством, как повторяемость. Это тем более важно потому, что индуктивное исследование заключается в установлении существенных, необходимых, устойчивых признаков изучаемых явлений.
- Согласно второму правилу важной задачей является точное определение принадлежности исследуемых явлений к единому классу, признание их однородности или однотипности, так как индуктивное обобщение распространяется только на объективно сходные предметы. В зависимость от этого можно поставить обоснованность обобщения признаков, которые выражены в частных посылках.
- Неправильное обобщение может приводить не только к недопониманию или искажению информации, но и к возникновению различного рода предрассудков и заблуждений. Главной причиной возникновения ошибок является обобщение по случайным признакам единичных предметов или обобщение по общим признакам, когда необходимости именно в этих признаках нет.
Правильное применение индукции – один из столпов правильного мышления вообще. Как было сказано выше, индуктивное умозаключение – это такое умозаключение, в котором мысль развивается от знания меньшей степени общности к знанию большей степени общности. То есть частный предмет рассматривается и обобщается. Обобщение возможно до известных пределов.
Любое явление окружающего мира, любой предмет исследования лучше всего поддается изучению в сравнении с другим однородным ему предметом. Так и индукция. Лучше всего ее особенности проявляются в сравнении с дедукцией. Проявляются эти особенности в основном в том, каким образом проходит процесс умозаключения, а также в характере вывода. Так, в дедукции заключают от признаков рода к признакам вида и отдельных предметов этого рода (на основе объемных отношений между терминами); в индуктивном умозаключении – от признаков отдельных предметов к признакам всего рода или класса предметов (к объему этого признака).
Поэтому между дедуктивными и индуктивными умозаключениями существует ряд отличий, позволяющих разделить их между собой.
Можно выделить несколько особенностей индуктивных умозаключений:
- индуктивное умозаключение включает множество посылок;
- все посылки индуктивного умозаключения – единичные или частные суждения;
- индуктивное умозаключение возможно при всех отрицательных посылках.
Индукция с позиции философии
Если взглянуть на историческую ретроспективу, то термин «индукция» впервые был упомянут Сократом. Аристотель описывал примеры индукции в философии в более приближенном терминологическом словаре, но вопрос неполной индукции остается открытым. После гонений на аристотелевский силлогизм индуктивный метод стал признаваться плодотворным и единственно возможным в естествознании. Отцом индукции как самостоятельного особого метода считают Бэкона, однако ему не удалось отделить, как того требовали современники, индукцию от дедуктивного метода.
Дальнейшей разработкой индукции занимался Дж. Милль, который рассматривал индукционную теорию с позиции четырех основных методов: согласия, различия, остатков и соответствующих изменений. Неудивительно, что на сегодняшний день перечисленные методы при их детальном рассмотрении являются дедуктивными. Осознание несостоятельности теорий Бэкона и Милля привело ученых к исследованию вероятностной основы индукции.
Однако и здесь не обошлось без крайностей: были предприняты попытки свести индукцию к теории вероятности со всеми вытекающими последствиями. Вотум доверия индукция получает при практическом применении в определенных предметных областях и благодаря метрической точности индуктивной основы.
Примером индукции и дедукции в философии можно считать Закон всемирного тяготения. На дату открытия закона Ньютону удалось проверить его с точностью в 4 процента. А при проверке спустя более двухсот лет правильность была подтверждена с точностью до 0,0001 процента, хотя проверка велась все теми же индуктивными обобщениями. Современная философия больше внимания уделяет дедукции, что продиктовано логичным желанием вывести из уже известного новые знания (или истины), не обращаясь к опыту, интуиции, а оперируя «чистыми» рассуждениями. При обращении к истинным посылкам в дедуктивном методе во всех случаях на выходе получается истинное утверждение.
Эта очень важная характеристика не должна затмевать ценность индуктивного метода. Поскольку индукция, опираясь на достижения опыта, становится и средством его обработки (включая обобщение и систематизацию).
Дедукция и индукция в психологии
Поскольку существует метод, то, по логике вещей, имеет место и должным образом организованное мышление (для использования метода). Психология как наука, изучающая психические процессы, их формирование, развитие, взаимосвязи, взаимодействия, уделяет внимание «дедуктивному» мышлению, как одной из форм проявления дедукции и индукции.
К сожалению, на страницах по психологии в сети Интернет практически отсутствует обоснование целостности дедуктивно-индуктивного метода. Хотя профессиональные психологи чаще сталкиваются с проявлениями индукции, а точнее – ошибочными умозаключениями. Примером индукции в психологии, как иллюстрации ошибочных суждений, может служить высказывание: моя мать – обманывает, следовательно, все женщины – обманщицы.
Еще больше можно почерпнуть «ошибочных» примеров индукции из жизни:
- учащийся ни на что не способен, если получил двойку по математике;
- он – дурак;
- он – умный;
- я могу все;
- и многие другие оценочные суждения, выведенные на абсолютно случайных и, порой, малозначительных посылах.
Следует отметить: когда ошибочность суждений человека доходит до абсурда, появляется фронт работы для психотерапевта.
Один из примеров индукции на приеме у специалиста: «Пациент абсолютно уверен в том, что красный цвет несет для него только опасность в любых проявлениях. Как следствие, человек исключил из своей жизни данную цветовую гамму – насколько это возможно. В домашней обстановке возможностей для комфортного проживания много. Можно отказаться от всех предметов красного цвета или заменить их на аналоги, выполненные в другой цветовой гамме. Но в общественных местах, на работе, в магазине – невозможно. Попадая в ситуацию стресса, пациент каждый раз испытывает «прилив» абсолютно разных эмоциональных состояний, что может представлять опасность для окружающих».
Этот пример индукции, причем неосознанной, называется «фиксированные идеи». В случае если такое происходит с психически здоровым человеком, можно говорить о недостатке организованности мыслительной деятельности. Способом избавления от навязчивых состояний может стать элементарное развитие дедуктивного мышления. В иных случаях с такими пациентами работают психиатры. Приведенные примеры индукции свидетельствуют о том, что «незнание закона не освобождает от последствий (ошибочных суждений)».
Психологи, работая над темой дедуктивного мышления, составили список рекомендаций, призванный помочь людям освоить данный метод. Первым пунктом значится решение задач. Как можно было убедиться, та форма индукции, которая употребляется в математике, может считаться «классической», и использование этого метода способствует «дисциплинированности» ума.
Следующим условием развития дедуктивного мышления является расширение кругозора (кто ясно мыслит, тот ясно излагает). Данная рекомендация направляет «страждущих» в скарбницы наук и информации (библиотеки, сайты, образовательные инициативы, путешествия и т. д.). Точность является следующей рекомендацией. Ведь из примеров использования методов индукции хорошо видно, что именно она является во многом залогом истинности утверждений. Не обошли стороной и гибкость ума, подразумевая возможность использования разных путей и подходов в решении поставленной задачи, а также учета вариативности развития событий.
И, конечно же, наблюдательность, которая является главным источником накопления эмпирического опыта. Отдельно следует упомянуть о так называемой «психологической индукции». Этот термин, хотя и нечасто, можно встретить на просторах интернета.
Все источники не дают хотя бы краткую формулировку определения этого термина, но ссылаются на «примеры из жизни», при этом выдавая за новый вид индукции то суггестию, то некоторые формы психических заболеваний, то крайние состояния психики человека. Из всего перечисленного понятно, что попытка вывести «новый термин», опираясь на ложные (зачастую не соответствующие действительности) посылки, обрекает экспериментатора на получение ошибочного (или поспешного) утверждения.
Понятие индукции в физике
Электромагнитная индукция
Явлением электромагнитной индукции называется явление возникновения электрического тока в проводнике под действием переменного магнитного поля.
Важно, что в данном случае проводник должен быть замкнут. В начале XIX в. после опытов датского ученого Эрстеда стало ясно, что электрический ток создает вокруг себя магнитное поле. После встал вопрос о том, нельзя ли получить электрический ток за счет магнитного поля, т.е. произвести обратные действия. Если электрический ток создает магнитное поле, то, наверное, и магнитное поле должно создавать электрический ток. В первой половине XIX века ученые обратились именно к таким опытам: стали искать возможность создания электрического тока за счет магнитного поля.
Опыты Фарадея
Впервые удалось достичь успех в этом (т.е. получить электрический ток за счет магнитного поля) английскому физику Майклу Фарадею. Итак, обратимся к опытам Фарадея.
Первая схема была довольно простой. Во-первых, М. Фарадей использовал в своих опытах катушку с большим числом витков. Катушка накоротко была присоединена к измерительному прибору, миллиамперметру (мА). Нужно сказать, что в те времена не было достаточно хороших инструментов для измерения электрического тока, поэтому пользовались необычным техническим решением: брали магнитную стрелку, располагали рядом с ней проводник, по которому протекал ток, и по отклонению магнитной стрелки судили о протекающем токе. Так вот в данном случае токи могли быть очень невелики, поэтому использовался прибор мА, т.е. тот, который измеряет маленькие токи.
Вдоль катушки М. Фарадей перемещал постоянный магнит – относительно катушки магнит двигался вверх и вниз. Обращаем ваше внимание на то, что в этом эксперименте впервые было зафиксировано наличие электрического тока в цепи в результате изменения магнитного потока, который проходит сквозь катушку.
Фарадей обратил внимание и на тот факт, что стрелка мА отклоняется от своего нулевого значения, т.е. показывает, что в цепи существует электрический ток только тогда, когда магнит движется. Стоит только магниту остановиться, стрелка возвращается в первоначальное положение, в нулевое положение, т.е. никакого электрического тока в цепи в этом случае нет.
Вторая заслуга Фарадея – установление зависимости направления индукционного электрического тока от полярности магнита и направления его движения. Стоило Фарадею изменить полярность магнитов и пропускать магнит через катушку с большим числом витков, как тут же менялось направление индукционного тока, того, который возникает в замкнутой электрической цепи.
Итак, некоторое заключение. Изменяющееся магнитное поле создает электрический ток. Направление электрического тока зависит от того, какой полюс магнита проходит в данный момент через катушку, в каком направлении движется магнит.
И еще: оказывается, на значение электрического тока влияет количество витков в катушке. Чем больше витков, тем и значение тока будет больше.
Выводы из экспериментов
Какие выводы были сделаны М. Фарадеем в результате этих экспериментов? Индукционный электрический ток появляется в замкнутой цепи только тогда, когда существует переменное магнитное поле. Причем это магнитное поле должно изменяться.
Электростатическая индукция
Электростатическая индукция – явление наведения собственного электростатического поля при действии на тело внешнего электрического поля. Явление обусловлено перераспределением зарядов внутри проводящих тел, а также поляризацией внутренних микроструктур у непроводящих тел. Внешнее электрическое поле может значительно исказиться вблизи тела с индуцированным электрическим полем.
Электростатическая индукция в проводниках
Перераспределение зарядов в хорошо проводящих металлах при действии внешнего электрического поля происходит до тех пор, пока заряды внутри тела практически полностью не скомпенсируют внешнее электрическое поле. При этом на противоположных сторонах проводящего тела появятся противоположные наведённые (индуцированные) заряды.
Электростатической индукцией в проводниках пользуются при их заряжении. Так, если проводник заземлить и поднести к нему заряженное отрицательно тело, не касаясь им проводника, то некоторое количество отрицательных зарядов перетечёт в землю, заместившись взамен положительными. Если теперь убрать заземление, а затем и заряженное тело, проводник останется положительно заряженным. Если же сделать то же самое, не заземляя проводник, то после убирания заряженного тела индуцированные на проводнике заряды перераспределятся, и все его части вновь станут нейтральными.
наведение) - движение знания от отдельного - ко всеобщему, от особенного - к закономерному. Противоположностью индукции является дедукция. Индукция как способ исследования обосновывается и развивается Бэконом.
Отличное определение
Неполное определение ↓
ИНДУКЦИЯ
от лат. inductio - наведение), вид обобщения, связанный с предвосхищением результатов наблюдений и экспериментов на основе данных опыта. В И. данные опыта «наводят» на общее, или индуцируют общее, поэтому индуктивные обобщения обычно рассматривают как опытные истины или эмпирич. законы. По отношению к бесконечности охватываемых законом явлений фактич. Опыт всегда незакончен и неполон. Эта особенность опыта входит в содержание И., делая ее проблематичной: нельзя с достоверностью говорить об истинности индуктивного обобщения или о его логич. обоснованности, поскольку никакое конечное число подтверждающих наблюдений «... само по себе никогда не может доказать достаточным образом необходимость» (Э нгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20, с. 544). В этом смысле И. есть предвосхищение основания (petitio principii), на к-рое идут ради обобщений, принимая И. как истояник предположит. суждений - гипотез, к-рые затем проверяются или обосновываются в системе более «надежных» принципов.
Объективной основой И. служат закономерности природы и общества; субъективной - познаваемость этих закономерностей с помощью логич. или статистич. схем «индуктивных умозаключений». Логич. схемы применяются в предположении, что явления (результаты наблюдений или экспериментов) не являются случайными; статистические, напротив, основываются на предположении о «слуяайности явлений». Статистич. гипотезы - это предположения о теоретич. законах распределения случайных признаков или оценки параметров, определяющих предполагаемые распределения в изуяаемых множествах. Задачей статистич. И. являются оценка индуктивных гипотез как функций выборочных характеристик и принятие или отклонение гипотез на основании этих характеристик.
Исторически первой схемой логич. И. является перечислительная (популярная) И. Она возникает, когда в частных случаях усматривается к.-л. регулярность (напр., повторяемость свойств, отношений и пр.), позволяющая построить достаточно представит. цепь единичных суждений, констатирующую эту регулярность. При отсутствии противоречащих примеров такая цепь становится формальным основанием для общего заключения (индуктивной гипотезы): то, что верно в n наблюдавшихся случаях, верно в следующем или во всех случаях, сходных с ними. Когда число всех сходных случаев совпадает с числом рассмотренных, индуктивное обобщение является исчерпывающим отчетом о фактах. Такую И. называют п о л н о й, или совершенной, поскольку она выразима схемой дедуктивного вывода. Если же число сходных случаев конечнонеобозримо или бесконечно, говорят о неполной И. Неполную И. называют н а у ч н о й, если, кроме формального, дается и реальное основание И. путем доказательства неслучайности наблюдаемой регулярности, напр. путем указания причинно-следственных отношений (динамич. закономерностей), порождающих эту регулярность. Схемы умозаключений, предлагаемые логикой И. для «улавливания» причинно-следств. отношений, называют индуктивными методами Бэкона - Милля; применение этих схем предполагает, в свою очередь, достаточно сильные абстракции, обоснование к-рых равносильно обоснованию неполной И.
Общепринятых способов обоснования логич. И. пока нет, как нет их и для статистич. схем, к-рые оправдываются только тем, что редко дают ошибочные результаты. Поскольку И. сравнима с принятием решения в условиях неопределенности, вероятностные критерии играют заметную роль в структуре т. н. индуктивного поведения. Напр., индуктивную гипотезу принимают, если известен факт, индуцирующий ее с большой вероятностью, и отклоняют, если такой факт маловероятен. Но вероятностные критерии не являются единственными. Статистикой подтверждающих примеров нельзя, напр., оправдать принятие естеств.-науч. законов, полученных путем И., априорная вероятность к-рых пренебрежимо мала. Это, однако, не противоречит вероятностному подходу к И., а только подтверждает его правило: чем меньше априорная вероятность «работающей» гипотезы, тем больше шансов за ое «неслучайность», за то, что она адекватно отражает состояние природы. Особенно убеждает в этом возможность включить индуктивный закон в известную систему знания, доказать его совместимость с этой системой или его выводимость в ней. Иногда удается и большее - абстрактным рассуждением показать, что, хотя обобщение сделано на частных примерах, истинность его от этих и аналогичных примеров не зависит, если только верны нек-рые др. рассуждения. Последние могут иметь большую силу убедительности или даже быть общезначимыми, что ведет уже к чисто логич. обоснованию И. Именно так обстоит дело, напр., в математике, где неполная И. проверяется или обосновывается методом математической И.
Два примера индуктивных умозаключений:
Енисей течет с юга на север; Лена течет с юга на север; Обь и Иртыш текут с юга на север.
Енисей, Лена, Обь, Иртыш - крупные реки Сибири. Все крупные реки Сибири текут с юга на север.
Железо - металл; медь - металл; калий - металл; кальций -
металл; рутений - металл; уран - металл.
Железо, медь, калий, кальций, рутений, уран - химические
элементы.
Все химические элементы - металлы.
Посылки обоих этих умозаключений истинны, но заключение первого истинно, а второго ложно.
Понятие дедукции (дедуктивного умозаключения) не является вполне ясным. И. (индуктивное умозаключение) определяется, в сущности, как "недедукция" и представляет собой еще менее ясное понятие. Можно темные менее указать относительно твердое "ядро" индуктивных способов рассуждения. В него входят, в частности, неполная И., индуктивные методы установления причинных связей, аналогия, т.наз. "перевернутые" законы логики и др.
Неполная И. представляет собой рассуждение, имеющее следующую структуру:
S1 есть Р, S2 есть Р,
Все S1, S2,..., Sn есть S.
Все S есть Р.
Посылки данного рассуждения говорят о том, что предметам S1, S2,..., Sn, не исчерпывающим всех предметов класса S, присущ признак Р и что все перечисленные предметы S1, S2, ..., Sn принадлежат классу S. В заключении утверждается, что все S имеют признак Р. Напр.:
Железо ковко.
Золото ковко.
Свинец ковок.
Железо, золото и свинец - металлы.
Все металлы ковки.
Здесь из знания лишь некоторых предметов класса металлов делается общий вывод, относящийся ко всем предметам этого класса.
Индуктивные обобщения широко применяются в эмпирической аргументации. Их убедительность зависит от числа приводимых в подтверждение случаев. Чем обширнее база индукции, тем более правдоподобным является индуктивное заключение. Но иногда и при достаточно большом числе подтверждений индуктивное обобщение оказывается все-таки ошибочным. Напр.:
Алюминий - твердое тело.
Железо, медь, цинк, серебро, платина, золото, никель, барий, калий, свинец - твердые тела.
Алюминий, железо, медь, цинк, серебро, платина, золото, никель, барий, калий, свинец - металлы.
Все металлы - твердые тела.
Все посылки этого умозаключения истинны, но его общее заключение ложно, поскольку ртуть - единственная из металлов - жидкость.
Поспешное обобщение, т. е. обобщение без достаточных на то оснований, - обычная ошибка в индуктивных умозаключениях и, соответственно, в индуктивной аргументации. Индуктивные обобщения всегда требуют известной осмотрительности и осторожности. Их убедительная сила невелика, особенно если база индукции незначительна ("Софокл - драматург; Шекспир -драматург; Софокл и Шекспир - люди; следовательно, каждый человек - драматург"). Индуктивные обобщения хороши как средство поиска предположений (гипотез), но не как средство подтверждения каких-то предположений и аргументации в их поддержку.
Начало систематическому изучению И. было положено в начале XVII в. Ф. Бэконом. Уже он весьма скептически относился к неполной И., опирающейся на простое перечисление подтверждающих примеров.
Этой "детской вещи" Бэкон противопоставлял описанные им особые индуктивные принципы установления причинных связей. Он даже полагал, что предлагаемый им индуктивный путь открытия знаний, являющийся очень простой, чуть ли не механической процедурой, "почти уравнивает дарования и мало что оставляет их превосходству...". Продолжая его мысль, можно сказать, что он надеялся едва ли не на создание особой "индуктивной машины". Вводя в такого рода вычислительную машину все предложения, относящиеся к наблюдениям, мы получали бы на выходе точную систему законов, объясняющих эти наблюдения.
Программа Бэкона была, разумеется, чистой утопией. Никакая "индуктивная машина", перерабатывающая факты в новые законы и теории, невозможна. И., ведущая от единичных утверждений к общим, дает только вероятное, а не достоверное знание.
Высказывалось предположение, что все "перевернутые" законы логики могут быть отнесены к схемам индуктивного умозаключения. Под "перевернутыми" законами имеются в виду формулы, получаемые из имеющих форму импликации (условного утверждения) законов логики путем перемены мест основания и следствия. К примеру, поскольку выражение "Если р и q, то р" есть закон логики, то выражение "Если р, то р и q" есть схема индуктивного умозаключения. Аналогично для "Если р, то р или q" и "Если р или q, то р" и т. п. Сходно для законов модальной логики: поскольку выражения "Если р, то возможно р" и "Если необходимо р, то р" - законы логики, выражения "Если возможно р, то р" и "Если р, то необходимо р" являются схемами индуктивного рассуждения и т. п. Законов логики бесконечно много. Это означает, что и схем индуктивного рассуждения (индуктивной аргументации) бесконечное число.
Предположение, что "перевернутые" законы логики представляют собой схемы индуктивного рассуждения, наталкивается на серьезные возражения: некоторые "перевернутые" законы остаются законами дедуктивной логики; ряд "перевернутых" законов, при истолковании их как схем И., звучит весьма парадоксально. "Перевернутые" законы логики не исчерпывают, конечно, всех возможных схем
Отличное определение
Неполное определение ↓
